Не злите трезвого медведя

Томми Шелби вернулся на наши экраны спустя почти три года после финала пятого сезона «Острых козырьков» и — брэйкин ньюс — вернулся трезвым. После неудачной попытки убийства фашиста Освальда Мосли (Сэм Клафлин) непобедимый ирландец находится там же, где мы с ним попрощались — в открытом поле, по колено в грязи, с дулом у виска. Благо Артур (Пол Андерсон) был на шаг впереди и вытащил пули, так что пришлось Тому вернуться в реальность, в которой его любимая тетушка погибла от рук ИРА.
 
Было много предположений о том, как создатель сериала Стивен Найт объяснит зрителям отсутствие Хелен МакКрори, которая играла матриарха Шелби до своей смерти в апреле прошлого года, и такое завершение ее истории выглядит правдоподобно и изящно. Камера крупным планом берет лицо Тома в момент, когда капитан Свинг (Шарлин МакКенна) из ИРА голосом, полным льда, говорит ему по телефону, что все эти смерти — его вина. Потому что Томми не знает своих пределов. Мы буквально видим, как его сердце разбивается вдребезги, и он даже как будто не понимает, что теперь сам находится под каблуком у этой женщины. Далее следует очень кинематографичная и эмоциональная сцена похорон цыганской королевы, и пока Полли горит в объятой пламенем кибитке, искры в глазах ее сына Майкла (Финн Коул) разжигают угли новой семейной вражды. Неважно, будет Том оставаться трезвым или нет, кто-то из них с Майклом в этом сезоне точно умрет.

Не хочется лишать вас удовольствия от просмотра, но все же необходимо оговориться — Стивен Найт обещал нам полнометражный фильм про Томаса Шелби, и если он не держит в уме приквел «Острых козырьков», стало быть, умрет в финале точно не Томми. Логично? А вот и нет. Довольно скоро вы начнете всерьез переживать за жизнь героя Киллиана Мёрфи так же, как переживали бы за своего близкого человека, если бы знали, сколько ему осталось...
 
Итак, банда Шелби отступила, чтобы перегруппироваться. Это выглядит так: Томми Шелби вдохновенно вещает, что изменился и теперь чуть ли не решил посвятить свою жизнь благим делам — вот только доделает одно небольшое дельце. И начинает методично развешивать крючки для своих врагов. Вам придется смириться с тем, что как минимум первые два эпизода будет не очень понятно, что и зачем творит этот человек. Зато никто не отнимет у вас удовольствия наблюдать за тем, как он это делает.

Вот он приезжает на остров Микелон, чтобы заключить с Майклом крупную сделку по торговле опиумом — и вдруг начинает декламировать стихи дуболомам, потешающимся над его трезвостью. Вот здесь же, в баре, прикуривая одну сигарету за другой, признается, что отказ от алкоголя сделал его спокойным и миролюбивым человеком, а потом внезапно стреляет в стену — такая вот своеобразная у него «гус фраба». А вот заглянул Том и к своему другу, усталому фанату оперы, колоритному старому еврею Альфи (Том Харди), и эта сцена хоть и длится совсем недолго, но так вспучивает повествование небанальными диалогами и симбиозом двух актерских харизм, что рука сама тянется к бокалу с виски. Зачем-то же Томми все это делает — договаривается, шантажирует, устраивает помпезные ужины, зигует, в конце концов. Просто мы пока не понимаем.

Помимо того что Томми стал трезвенником, он начал проявлять интерес к тем немногим членам своей семьи, которые все еще разговаривают с ним. Правда, уже далеко не всем эти разговоры интересны. Жена все чаще жалуется на то, что Том совсем отдалился от нее, Артур зависает в наркопритонах, в конторе завелась крыса, а дочь Руби серьезно заболела. Найт, как и в предыдущих сезонах, не забывает настаивать на том, что серьезные мужские дела всегда негативно отражаются на семье. Однако с новыми деловыми партнерами главному герою приходится все время быть начеку, и когда на семейство Шелби сначала обрушивается страшная трагедия, а потом и сам Том получает «счет, который не может оплатить», становится понятно, что в эту шахматную партию вмешались высшие силы (или, как думают некоторые, цыганская магия). Теперь Томми Шелби может лишь делать, что должен, и постараться закончить дела до того, как произойдет неизбежное.

Катастрофичность будущего добавляет сюжету мрачности, но и динамики тоже. За пять предыдущих сезонов мы привыкли, что Том — всегда самый умный парень в комнате, всегда выходит сухим из воды, а чаще всего — еще и с барышами. А еще мы привыкли к тому, что он не станет плясать под чью-то дудку или оставлять безнаказанным того, кто убивает его близких. Не странно ли, что он проглотил обвинения капитана Свинг и занялся, казалось бы, какими-то совсем посторонними делами вроде спасения «утопающего» в опиуме Артура? Дело в том, что без этого сумасшедшего дядьки, который где-то внутри себя так и не вернулся с той страшной войны и никак не найдет выход своей боли, Томми как без рук.

И шестой сезон вновь дает Артуру раскрыться по полной. Именно ему мы обязаны единственным комик-релифом сезона, выполненным вполне в духе «Острых козырьков», когда абсолютно осовелый от выпитого он пытается устроить детям праздник, и в костюме Санты валится с лестницы, как куль с дерьмом. Именно Артуру мы обязаны и самыми эмоциональными сценами, настоящими одами братской любви — в погребе возле винной бочки и в кабинете Тома у заваленного теми самыми «счетами» стола (кажется, настолько пронзительного изображения мужской истерики в сериалах еще ни разу не показывали). И именно Артур становится главным орудием возмездия. Неотвратимым, несокрушимым и абсолютно неостановимым, как гиперзвуковая ракета. Вообще, глядя на него в деле, только и хочется, что все время кричать коронное «по закону Острых козырьков!».

Что касается актерского состава второго плана, необходимо отметить игру Стивена Грэма — недооцененного актера, которого стоило бы «дооценить» еще на стадии если не «Чужих грехов», то хотя бы в сериале «Срок». Здесь он предстает в образе человека, который имел наглость сначала красть у Козырьков, а потом еще и что-то им пенять, причем как Артуру, так и Томми — и выглядело это мощно, почти как сунуть обе руки в клетку с тигром и щелкнуть того по носу. Хороша и Аня Тейлор-Джой, которая начала сниматься в «Козырьках» еще до триумфа в «Ходе королевы» и отлично вписалась в эту вселенную со своими идеальными локонами, хрупкой фигуркой и распутными манерами ее героини. А вот Сэм Клафлин в роли лидера фашистов получился не очень страшный, как и его собственная «Лени Рифеншталь» — слишком уж карикатурные образы, из которых, как плохо заправленная сорочка, торчат личные комплексы и неуверенность. Единственный, кто действительно внушал страх из партнеров-врагов Томми, так это дядя Нельсон (Джеймс Фрешвилл) — этакий намек на то, кем мог бы стать Томми, если бы был совсем уж пропащим человеком.

В целом же финальный сезон, даже если и имеет какие-то огрехи и недоделки, по-прежнему щедр на все, за что мы полюбили творение Стивена Найта, — диалоги, как будто высекаемые в граните прямо у нас на глазах, диссонансная визуалу современная музыка, то рвущая душу, то мотивирующая немедленно дать кому-нибудь в бубен, развевающиеся в густом тумане полы черных пальто, так много говорящие нам звуки первой сигаретной затяжки, беспрецедентное, но строго дозированное насилие, и так далее, и тому подобное. Хотя главный герой пытался начать новую жизнь, он все еще оставался тем немногословным медведем, в которого мало кто может ткнуть палкой без последствий. А сами «Острые козырьки» — это все еще сериал с явно ощутимым и щекочущим ноздри запахом прокуренных помещений, конского навоза, пороха и крепкого алкоголя. В таком мире оставаться трезвым просто неуместно. Вот и Томми не стал.